Листья

Когда убивали евреев в Виленском гетто,
Летели по улицам фотографий жухлые листья.
Особенно много было там фотографий детских -
Наверное, до последнего берегли их,
С собою брали везде, чтоб осталась память:
Ведь даже если выживут - то мгновенья
Вот этого детства, что большеглазо и круглолице,
И так доверчиво, вопреки всему, даже смерти, -
Ну вдруг сохранить удастся, чтоб потом, вспоминая,
Перебирая карточки в семейном альбоме,
Сказать: "Мы всё-таки выбрались..."

Не случилось.
Оборваны листья, переломлены ветки.
Подхватывал ветер замершие мгновенья,
Кружил, забрасывал на крыши, сметал в канавы.
Там были детские лица, глаза и губы,
Последняя память о тех, кто уже растаял:
Не выучит алфавита и не сыграет в прятки,
Не разорвёт штаны на коленках, не вышьет розу,
Не соберёт пирамидку, не попросит добавки,
Не будет прятать щенка, чтоб не узнала мама,
Не будет болеть отитом и скарлатиной,
Не будет таскать конфеты, пока не видят,
Не будет читать стишок, на табуретке стоя,
Не будет, не будет, и ветер бьётся о стену,
И в закопчёных трубах всё воет, воет.

Почти никого не сберегли. Почти.
Почти ничего не сохранилось. Почти.
В этом "почти" - тонкая трещина мирозданья:
Вслушайся, посмотри, прочти.

Были и те, кто спасали, - и тёмными вечерами
Фотографии бережно собирали:
С этими хрупкими, сепийного цвета листками
Память в небытие не канет.
Фотографий осталось немного. Всего осталось немного.
Прорастают цветы на заброшенных синагогах.
На домах заброшенных деревьям новым ветвиться.
На ветвях зелёные листья. На листьях - детские лица.

---
На фото - работы литовской фотохудожницы Dovile Dagiene.

https://www.ynet.co.il/judaism/article/hjsi00rsir#google_vignette