Minotaur

The Minotaur thoughtfully leafs through albums of labyrinth maps and charts:
How beautifully published, how splendidly done. Hour by hour passes by,
Neat lines form a soothing, familiar rhythm to still the heart:
Here a place to sleep could be, here – a convenient hearth nearby...

Mechanically noting the paper quality and full-color print's bright hue,
The half-man looks at all this more from habit than from any need:
Happiness lies not in interior design, the Minotaur here is only partly,
While fragrant steam rises from his bowl of food, and smoke from his life indeed.

To come to his senses, Minotaur runs his hand along the burning copper, along the cauldron's side.
He feels no pain, is not surprised by this, smiles briefly and stays silent still,
And bites his lip unnoticed, closes his eyes tight, and lets the moment abide,
Then he will step from cozy darkness out beneath the blazing solar rays that kill.

No, it doesn't kidnapping, what a barbarism, have you all lost your minds out there,
No, she's not called Europa at all, and he no Zeus with thunder to show,
But at least to approach, look in her eyes and let the words stuck in throat open up to her...
And then they'll probably slaughter him. Myths rarely follow magical laws.

---
Thanks to Leah Borovoi for improving the text.
—
Russian text:

Минотавр

Минотавр задумчиво перелистывает альбомы с картами лабиринтов:
До чего же красиво издано – умеют, когда хотят. Проходит за часом час,
Аккуратные линии образуют успокаивающий, знакомый ритм:
Здесь вот можно устроить лежбище, здесь – удобный очаг…

Машинально отмечая качество бумаги и полноцветной печати,
Получеловек на всё это смотрит скорей по привычке, чем для какой нужды:
Не в дизайне интерьеров счастье, Минотавр и сам здесь – всего лишь отчасти,
А над миской с едой поднимается ароматный пар, а над всей его жизнью – дым.

Чтоб прийти в себя, Минотавр проводит рукой по боку котла, по обжигающей меди.
Он не чувствует боли, не удивляется этому, усмехается коротко и молчит,
И губу прокусывает незаметно, и зажмуривается, и медлит,
А потом он выйдет из уютной тьмы под пылающие солнечные лучи.

Да какое там похищение, что за варварство, вы там рехнулись, что ли,
Нет, её совсем не зовут Европой, и отнюдь не кличут Зевсом его,
Но хоть подойти, посмотреть в глаза и ставшие комом в горле слова отпустить на волю…
А потом его, наверно, убьют. Ибо в мифах редко предусмотрено волшебство.