Новый перевод с белорусского.
29.10.1937*
старая история, устал, не могу проснуться,
я из тех, что больше никогда домой не вернутся:
арестован повторно, в статье УК знакомо каждое слово,
осуждён тройкой, осенью тридцать седьмого.
выводили по одному, обычно под вечер,
лбом к стене, без вещей — да какие там вещи.
ладонь на плечи, и перед глазами будто зажглась свечка —
никто из нас ещё не знал: впереди — вечность.
хотите что-то спросить? отвечу
мать умерла в Минске при немцах, в августе сорок третьего,
похоронили её на кальварии — в лучшем месте для смерти.
брата застрелили прямо на улице — кажется, через месяц.
меня реабилитировали, хоть и думал я, что не светит.
сколько нас было - сотни, тысячи? все воедино слились,
голоса уничтожены, стёрты из памяти лица,
произведения, имена... а остались — как монетки у нищего:
купала, колас и полтора анонимщика.
вспоминайте нас порой на дзяды и на радоницу -
всех, кто замолк навсегда молодым литератором,
поэтов, прозаиков, критиков, переводчиков -
привет вам в ваше гетто из тюрьмы нашей сводчатой.
продолжайте нас романами, стихами, пьесами,
докажите всем, что вы лучшие, — и пишите вместо нас
всё, что на допросах не вырвали, что кровью не было залито, —
однажды мы станем давать правдивые показания,
однажды мы станем давать правдивые показания.
Оригинал (автор - Антон Рудак)
29.10.1937
старая гісторыя, хіліць у сон ад стомы.
я з тых, што ніколі болей не прыйдуць дадому:
арыштаваны паўторна, артыкул вядомы,
асуджаны тройкай увосені ў трыццаць сёмым.
выводзілі па адным, звычайна пад вечар,
ілбом да сцяны, без рэчаў – якія там рэчы.
далонь да плячэй, і бразнулі дзверы, як вечка –
ніхто з нас не ведаў яшчэ: наперадзе – вечнасць.
што вам яшчэ распавесці?
маці памерла за немцамі ў менску, у сорак трэцім,
пахавалі яе на кальварыі – найлепшае месца для смерці.
брата застрэлілі проста на вуліцы недзе праз месяц.
мяне рэабілітавалі, хоць я й меркаваў, што не свеціць.
колькі было нас? сотні, ці, можа, тысячы,
знішчылі голас, з памяці сцерлі абліччы,
творы, імёны – а засталіся лічаныя:
купала, колас і паўтара ананімшчыка.
згадвайце часам нас на дзяды і на радаўніцу –
усіх, хто замоўк назаўжды маладым літаратарам,
паэтаў, празаікаў, крытыкаў, перакладчыкаў –
прывет вам у вашае гета з нашае вязніцы.
працягвайце нас раманамі, п’есамі, вершамі,
пішыце замест, усім дакажыце – вы лепшыя,
усё, што на допытах з нас не вырвалі следчыя –
аднойчы мы станем даваць праўдзівыя сведчанні.
аднойчы мы станем даваць праўдзівыя сведчанні.
