Что я сегодня читала на Кошарне у Eli Bar-Yahalom: Бабий Яр через боль закаляетс… @ Tanda Lugovskaya

Что я сегодня читала на Кошарне у Eli Bar-Yahalom:

Бабий Яр
через боль закаляется горькая гордость...
когда столетник одиночества набухнет алою стрелой...
Человек (допустим, женщина) выходит из раковины улитки...
Добро пожаловать, начинаем зачёт, подходите к столу...
Дай же флейту мне, о друг мой... (перевод с арабского, автор — Джибран Халиль Джибран)

Бабий Яр

Когда я приезжала в Киев, то жила у подруги:
В сорока минутах хода до угла Дегтярёвской и - ныне - Ильенко,
Раньше - Мельникова (на табличке полно ошибок);
В сорока секундах хода до угла Петропавловской и Кирилловской,
Где находится упомянутая табличка,
Выходя в магазин или на автобусную остановку,
Видишь тусклую медь - и захочешь, не отвернёшься.

Когда заболела - отвезли меня в инфекционку.
Там широкие подоконники - можно лежать и смотреть: хоть в небо,
Хоть в зелёный лес, где иволги снуют средь деревьев, -
Никогда не видела столько жёлтых просверков меж ветвями;
Там ещё паровозик маленький бегал, порой сигналил,
И на нём катались дети, шумели дети,
Там за окнами столько жизни, шелеста листьев...

Я, конечно же, знала - что посреди вот этого леса,
Там, где зелень, иволги, паровозик, больница, дети...
Не смогла добраться. Не смогла себя заставить добраться.
Я жила в получасе неспешного хода до Бабьего Яра,
До расстрельного рва, до средоточия смерти,
До кромешного кошмара, черноты безнадёжья,
До позора от принадлежности к человечьему роду.

Там сейчас стоит менора, устремлённая в небо.
Там стоит цыганский вагончик с коваными цветами.
Там рассказ про дорогу не верящих, но обречённых.
Там земля, что навсегда пропитана кровью.
И от жёлтых звёзд Давида, жёлтых цветов цыганских -
Только птичьих крыльев взмахи, просверки меж ветвями,
Только щебет, флейтовый свист... И - навсегда — молчанье.

через боль закаляется горькая гордость конечно же если она
предусмотрена в целом конструкцией если горячее это зерно
прорастает из пепла надежд позвоночным столбом становясь
серебристым вольфрамовым звонким судьба уже предрешена
ничего говорит тогда гордость вообще ничего ещё не решено
расцветает невиданным светом и в руки потом прорастает ветвясь

и становятся руки оружием или лекарством аккордом стихом
и утроятся силы однако и спрос возрастает стократ
но уже не согнуться не съёжиться не обойти стороной
а кому тут легко удивляется гордость со мной не бывает легко
в термосфере во тьме вьются ленты аврор выше всяких наград
и горят позвонки негасимым огнём ледяным не смотри что стоит за спиной

когда столетник одиночества набухнет алою стрелой
мы будем выметены дочиста космической слепой метлой
всё выжигающей до клеточки до ниточки до тли дотла
тогда прервётся наша летопись тебя я не уберегла
распад протон нейтрон лети давай окрашивай рассвет с утра
а там в пещере травертиновой молчит окаменевший краб
так безнадёжно и полосчато над панцирем свисает свод
и стайка рыб во тьме полощется но очередь до них дойдёт
мы разлетимся в крохи в искорки как жаль пронзительнейше жаль
сожжённые сверхновым выстрелом ни заслонить ни убежать
из нас уже за гранью зрения последним вскриком немоты
средь моря, неба и безвременья зажгутся жаркие цветы

Человек (допустим, женщина) выходит из раковины улитки,
У него \ неё с собой рюкзак на полсотни литров:
Это довольно много, если трансформируешься, стараясь
Самого \ саму себя достигнуть, - ведь тебе отказано в рае.
Потому ужимаешься, с усильем срываешь кожу,
Что на жухлые осенние листья слишком похожа.

Кожа новая - с иголочки - алеет, как от пощёчин,
И походка ещё неловка, и взгляд ещё не отточен,
Но уже развиднелось небо над головою,
И на первых порах голубого воздуха хватит с лихвою,
А когда почернеет - утешеньем звёздная россыпь
И возможность разбрасывать в будущее - вопросы:

"Что от нас останется завтра, если не будет завтра?"
(Да уж всяко меньше, чем от трилобита и динозавра.
Наши кости не сохранят асфальтовые озёра,
Мы нежны и слабы, и скоро станем обычным сором:
Может - тусклым песком, а может - выцветающей глиной,
Но покуда ещё сегодня, и день обещает быть длинным);

"Как своих укрыть от беды, расколотого небосвода?"
(Мониторишь всё: от речей политиков до прогноза погоды;
А потом стараешься предусмотреть, упредить удары -
Ошибёшься там и сям, и силы потратишь даром,
Но кого-то вытащишь, возьми пирожочек с полки,
А потом убеждай себя, что в сделанном - была хоть толика толка);

"Почему в нас столько горечи, столько боли -
Посреди золотых закатов, морского бушующего приволья,
Почему до любви не дотянуться, как до Ориона, -
Ни рукою, ни выдохом, ни слезою, ни стоном,
Почему..." (а волосы треплет солёный и тёплый ветер -
Он ответов не принесёт и сам ни за что не в ответе)

А кольцо с аметистом ласково обнимает палец:
"Без меня, - говорит, - ты бы тут вообще пропала.
Посмотри в фиолетовый отсвет мой - авось протрезвеешь,
И в закаты поверишь, потом и в себя поверишь,
Для дороги обувь нужна, для костей же - в таблетках кальций,
Что же до любви - кто знает, что в итоге окажется…"

— Добро пожаловать, начинаем зачёт, подходите к столу,
Перестаньте нервничать, спокойно выбирайте билет.
Итак, ваша тема для препарирования — "Как я люблю",
Нет-нет, сегодня у нас не теория, не пытайтесь сдать сразу ответ,
Теперь к столу секционному, да поближе, сюда,
Ну что вы, вы ведь наверняка готовились, вдох-выдох, я вас учил,
Я точно знаю, что любите, ну вот, я же и говорю, что да,
Начинайте, пожалуйста. Надеюсь, вам хватит сил.

— Как люблю я? Издали, украдкой бросая взгляд,
Потом подходя чуть ближе положенного, но не нарушая границ,
На секунду-две вроде бы случайное соприкосновенье продля...

— Продлевая. Не торопитесь.

— Простите. Если мы остаёмся одни,
Я могу посмотреть чуть дольше, потом начинаю гореть изнутри,
Горло сводит судорогой, вестибулярка быстро идёт вразнос,
Голова кружится, сердце выстукивает сложный, причудливый ритм...

— Запишите ритм. По первой части достаточно. Что скажете относительно снов?

— А во снах я люблю всем телом, что кандалами воли оковано наяву,
Я тянусь, обнимаю, охватываю, пульсирую и свечусь
Посреди ночного звёздного неба, в шелковистую опускаюсь траву,
Каждой клеточкой кожи ощущая невесомую нежность, почти до потери чувств,
Я плыву по тёплым волнам, но этот поток, не справляюсь, он меня намного сильней,
Эта кровь моя, любовь моя, слишком много, она уже сквозь поры течёт...

— ...Убираем тело, профессор?
— Ну конечно, а что ещё делать с ней?
— Что писать в журнал?
— В принципе, она старалась. Так что можно ставить зачёт.

*** (перевод с арабского, автор — Джибран Халиль Джибран)

Дай же флейту мне, о друг мой. Буду я играть - ты пой.
И мелодия, и пенье - тайна вечности самой.
Не останется в итоге ничего от бытия,
Только флейта будет плакать, в пустоту слезами льясь.

Как и я, ты предпочёл ли всем дворцам - прохладный лес?
Шёл ли за речным потоком, телом приникал к скале?
Как и я, в лучах купался и сушился на ветру?
Пил ли ты вино рассвета из ладоней поутру?

В полдень среди лоз тяжёлых ты сидел ли, как и я,
Над тобой свисали гроздья, словно золото Плеяд?
Раздвигал ли травы ночи, звёздный полог расстелив,
И в грядущее не глядя, и былое отпустив?

Дай же флейту мне, о друг мой. Буду я играть - ты пой.
В унисон сердца забьются - в ритме, заданном тобой.
Нет болезней, нет лекарства - только голос слышен здесь.
Ибо что такое люди? Только строки на воде.