← Timeline
Avatar
Tanda Lugovskaya
(updated )

Что я читала сегодня в Крыйивке, часть 5.

- Цербер
- “Смерть вороны” (от кота Э. А. По) (The End of the Raven by Edgar Allan Poe's Cat) (перевод с английского; автор - Генри Бёрд)
- Рождение Венеры
- За небо цепляются звёзды...
- Галатея
- а она глядит на себя говорит до чего же неверное тело...
- О, странник... (يا مسافرة) (перевод с арабского; автор - Лена Шамамян)

===

Цербер

Осторожнее, эй, да, я тебе, помни: хуже триппера глаз дурной,
Плюс ещё - предупреждаю - у меня идиосинкразия на тех, кто рядом стоит.
Так что, знаешь, держись подальше, делать нечего тут, со мной.
Указать дорогу? На хуй - это туда. Нет, не пропущу в Аид.

Убери игрушки. Подделка. Ага, написано: "Нет прочнее оков".
На заборе - знаешь, что пишут? Ну да, видно, сам и писал. А за ним - дрова.
От Коцита до Ахерона вас потом выискивать, мудаков,
И пинками под задницу гнать, объясняя про дважды два.

Хорошо, повторю ещё раз, для дебилов, слушай внимательно: там вот Аид. А-и-д.
Царство мёртвых, кто склеил ласты, накрылся тазиком, в ящик сыграл, откинул коньки.
Там расклады свои, порядки свои, обычаи, нравы свои, законы свои,
Нехрен делать живым там. Да, и тебе, кретину. Ещё дойдёшь до реки.

Нет, и весточку ей я тоже не передам. Что я, Печкин, мать-перемать?
Голубок почтовый? Авиапочта с полосками по краям?
Блин, тебе бы не к ней, а к Дарвину, образовательный уровень поднимать!
Ну, вот если придёт сама, тогда и поговорим.
Да, и воду из Леты не пей, козёл!
Это и вправду яд.

...Всё равно ж улучит момент, проскользнёт ужом, хоть как просочится туда,
Ну найдёт её, не так уж сложно, обнимет там или на колени станет, скажет: "Люблю!" -
Только ей-то уже никто не нужен, позабыла всех, вот же в чём и вправду беда.
Впрочем, всяко бывает.
Хотя статистика против них.
Ладно, сделаю вид, что сплю...

===

“Смерть вороны” (от кота Э. А. По) (The End of the Raven by Edgar Allan Poe's Cat) (перевод с английского; автор - Генри Бёрд)

В ночь лил ливень заоконный, я валялся, было сонно,
Слышу вдруг - трусливым тоном (явно перед тем поддал),
Мой хозяин что-то хнычет, напрочь позабыв приличья…
Хм, я слышу голос птичий! О, ворона! Вот так да!
“Прилетел, похоже, ужин. Что ж, отличная еда!
А направлюсь-ка туда…”

Тени тут лежат, как надо. Я крадусь со шкафом рядом
К бюсту долбаной Паллады (кто его припёр сюда?),
Птичка каркает трёхсложно, я ступаю осторожно:
Ведь пройти довольно сложно, если долгие года
В этом доме всё копилась всяческая ерунда.
Но ползу. Не без труда.

А ворона, замеревши (и, похоже, окосевши),
Всё одни и те же речи повторяет без стыда.
Вижу - действует на психа. Я подкрался тихо-тихо,
И потом подпрыгнул лихо - много раз ведь побеждал
Всяческих зануд пернатых! Я уж птичку доедал -
Тут хозяин возрыдал:

“О! - орёт этот невротик. - О, мой славный храбрый котик!
Ох, похоже, мне наркотик не зашёл совсем, беда!
Как же этой ночью длинной я жалел себя, кретина,
А пернатая скотина…” - и задрых. Ну я тогда
Прыгнул вновь - и мощной лапой той Афине наподдал:
Бюст не склеить ни-ког-да!

===

Рождение Венеры

Ах, Венера, Венера, тяжёлые золотистые волосы на ветру
(Нет, конечно же, на подушке - присмотритесь, ветер так не играет),
Проведу рукой по скулам, Паоло, черты мужские сотру
(Эти веки припухшие, покорно-ласковый взгляд - после жаркого рая),

Ты богиней станешь, Паоло, флорентийских дворов прибой
(Ренессансная живопись, составитель был не без юмора),
Отдавайся, Паоло, в вечность уведу за собой!
(На одном развороте с "Венерой" - "Боттичелли. Портрет юноши".

Никакой экспертизы не надо, сравните очертания лиц,
На руках - чуть скривлённый мизинец, увеличенные суставы...)
Середина восьмидесятых. Жить спокойно ещё могли.
И на город ещё не рухнули ни беда, ни усталость.

Ах, Паоло, Паоло, смазливый мальчик для сладких ночей,
Живописец восьмого ряда, мимолётное счастье,
Мало ли капризных губ во Флоренции, не отмечен ничем...
Но приходит Савонарола к багрово тлеющей власти.

Даже в полдень - удушье ночное, стылый ужас в глазах стоит,
Чем прорвётся гнойник - безумьем горестным или подлостью?
Как же мечется Боттичелли, как сжигает картины свои:
Осознал, раскаиваюсь, благомыслящий, верноподданный...

Не получится. Скорость стука высока во все времена.
Обвинения (не последним - в разврате) муторны и смертельны.
Понапрасну холсты корёжились в пламени, пузырилась многоцветная пелена -
Нет спасения уязвимому, беззащитному телу.

О тебе забыли, Паоло, дороги манящи и мир широк,
Упорхни с ладони - бесполезною, беспечною птицей!
Но изящная худощавая фигурка уже у страшных ворот:
"Это я во всём виноват - а учителя отпустите".

Рокировка: Паоло в тюрьме, маэстро - на свободе гуляй,
Всё равно под подозрением, правда, но тем не менее.
Приговора недолго ждать: содомит, простые дела,
По тогдашним просвещённым понятьям - забить каменьями.

И стоял Паоло на площади. А потом умирал.
Смерть не из приятных, зато хоть приходит скоро.
Флорентийцы швыряли камни. Боттичелли тоже швырял,
Только тканью лицо прикрыв - ненадёжною защитою от позора...

...А Венера сияет, всплывая сквозь медовый морок и сон,
Улыбается и благодарно, и чуть смущённо...
Да, Паоло, у богини любви - навеки твоё лицо.
Даже если время вновь окрасится чёрным.

===


Tina von Kissel

За небо цепляются звёзды,
А в горле саднит - допиваю
Последний глоток этой ночи.
Окутана дымкой рассветной,
Молчу я - и солнце восходит
Над скифскою ржавою степью.
Сейчас переменится ветер
И выметет клочья тумана.
Мне надо идти, приминая
Полынь, подорожник, репейник,
Сквозь рощу маслин и акаций
К полоске колючего пляжа;
Одной на скалу среди моря
Забраться - и с выцветшей глыбы
Глядеть на усталые волны
И стряхивать с кожи песчинки
Легендами бус-сердоликов
И сладко изогнутых амфор;
Потом от скалы оттолкнуться,
И снова к собратьям-дельфинам
На выучку - что остаётся
Тому, кто за годы скитаний
Вкусил штормового порыва
Ленивого меда Тавриды
И вкрадчивой эллинской речи?

Вот здесь, у античных развалин,
Скажу, что и вправду виновна
В забвеньи не мира, но меры,
За это отвечу сегодня
Пред небом, что видно с вершины,
А не из могил катакомбных.
Но что мне с напыщенной фразы,
Пускай сколь угодно правдивой,
Но длящейся ровно секунду?
Ведь имя твоё - колокольчик -
Звучать будет столько столетий,
Насколько мне хватит терпенья
Прощать.

Как палач, что бессилен
Отнять кипарисовый полдень,
А властен всего лишь над телом,
Гляжу я: в закатную пену
Уходит моя Афродита.
С приливом она не вернётся.

===

Галатея

Красавица Галатея стоит растерянно, озирается, даже улыбается невпопад,
Говорит: "Я не понимаю, не могу понять - почему ты, куда пропал?

Я ведь стала ровно тем, кем ты и хотел, не сфальшивила ни на миг.
В человека превратиться? Ну хорошо, вроде бы поняла, как это - быть людьми.

Всё ведь правильно: я тепла, ну проверь, до моей дотронься руки,
И дышу, и пою, и глаза блестят, и пряди волос легки.

Но прошло всего лишь мгновение - и навсегда остался ты во вчера.
Для чего ты, мастер, дал мне человечью жизнь, а бессмертия не отобрал?

Говорил ты про удочку и рыбалку, вот я бесполезную палку сжимаю рукой -
Но меня-то ты уже не коснёшься ни рифлёвкою, ни троянкой, да хоть киркой!

Может, я чего не услышала, не усвоила - расскажи, покажи,
От живых меня нынче не отличить, но они-то, наверное, знают, зачем им жить?"

И глядит она на надгробные статуи, и выбирает свой путь,
И с похорон уходит, не обращая внимания на льнущую к ней толпу,

И идёт в мастерскую, позади оставляя и глупцов, и льстецов,
И в обломке мрамора, грубо и неумело, намечает дорогое лицо.

===


а она глядит на себя говорит до чего же неверное тело
а с таким-то образом жизни ну чего ты хотела
и с таким вот образом жизни и с таким вот образом смерти
что тебе положено вообще по смете

а она колеблется вся облаком грозовым а не человеком
и губами сиреневыми закатными говорит ответы

а хочу я того при мысли о ком мои кости обращаются в пламя
состоящее из боли распадающееся снами
да такими что остаюсь только я и звёзды
а потом они ложатся пеплом и нету больше зелёных вёсен
только пепельные холода понимаешь с той поры когда он уехал
я хочу докричаться а от голоса нету даже и эха

только треск вот этого пламени белого костяного
ты про образ чего повтори кажется не разобрала я слова

===

О, странник... (يا مسافرة) (перевод с арабского; автор - Лена Шамамян)

О странник, что идёт в моря,
Машу тебе рукою.
Попутный ветер унесёт
Слова мои с собою.

Но как же я боюсь ветров,
Любого дуновенья!
И сердце, и душа мои
С тобой - до возвращенья.

Когда на палубу взойдёшь,
Не бойся: слёзы льются,
Они - те воды, что вокруг,
Что в борт негромко бьются.

И ты не забывай меня
В пути, где плещут волны.
Трепещет сердце над тобой -
Не парус это, помни.

Любимый, пусть как птичий пух
Твоя дорога ляжет,
А ты пиши мне, ты пиши -
Душа тебе подскажет.

Жду возвращенья твоего
На берегу пологом,
Но если в море сгинешь ты -
И мне туда дорога.

To react or comment  View in Web Client