Новый перевод. Внезапно с английского 🙂

“Смерть вороны” (от кота Э. А. По)

В ночь лил ливень заоконный, я валялся, было сонно,
Слышу вдруг - трусливым тоном (явно перед тем поддал),
Мой хозяин что-то хнычет, напрочь позабыв приличья…
Хм, я слышу голос птичий! О, ворона! Вот так да!
“Прилетел, похоже, ужин. Что ж, отличная еда!
А направлюсь-ка туда…”

Тени тут лежат, как надо. Я крадусь со шкафом рядом
К бюсту долбаной Паллады (кто его припёр сюда?),
Птичка каркает трёхсложно, я ступаю осторожно:
Ведь пройти довольно сложно, если долгие года
В этом доме всё копилась всяческая ерунда.
Но ползу. Не без труда.

А ворона, замеревши (и, похоже, окосевши),
Всё одни и те же речи повторяет без стыда.
Вижу - действует на психа. Я подкрался тихо-тихо,
И потом подпрыгнул лихо - много раз ведь побеждал
Всяческих зануд пернатых! Я уж птичку доедал -
Тут хозяин возрыдал:

“О! - орёт этот невротик. - О, мой славный храбрый котик!
Ох, похоже, мне наркотик не зашёл совсем, беда!
Как же этой ночью длинной я жалел себя, кретина,
А пернатая скотина…” - и задрых. Ну я тогда
Прыгнул вновь - и мощной лапой той Афине наподдал:
Бюст не склеить ни-ког-да!

Оригинал (автор - Генри Берд)

On a night quite unenchanting, when the rain was downward slanting,
I awakened to the ranting of the man I catch mice for.
Tipsy and a bit unshaven, in a tone I found quite craven,
Poe was talking to a Raven perched above the chamber door.
"Raven's very tasty," thought I, as I tiptoed o'er the floor,
"There is nothing I like more"

Soft upon the rug I treaded, calm and careful, as I headed
Towards that roost atop that dreaded bust of Pallas I deplore.
While the bard and birdie chattered, I made sure that nothing clattered,
Creaked, or snapped, or fell, or shattered, as I crossed the corridor;
For his house is crammed with trinkets, curious and weird decor -
Bric-a-brac and junk galore.

Still the Raven never fluttered, standing stock-still as he uttered,
In a voice that shrieked and sputtered, his two cents' worth "Nevermore".
While this dirge the birdbrain kept up, oh, so silently I crept up,
Then I crouched and quickly lept up, pouncing on the feathered bore.
Soon he was a heap of plumage, and a little blood and gore -
Only this and not much more.

"O-o-o-o!" my pickled poet cried out, "Pussycat, it's time I dried out!
Never sat I in my hideout talking to a bird before;
How I've wallowed in self-pity, while my gallant, valiant kitty
Put an end to that damned ditty" - then I heard him start to snore.
Back atop the door I clambered, eyed that statue I abhore,
Jumped - and smashed it on the floor.