Я порой говорю "мне приснился чужой сон" — когда он опирается на неизвестный или крайне далёкий от меня опыт. Ну, так это не тот случай!

Снилось мне сегодня, что я составляю учебник языка муравьёв (причём вполне конкретного вида муравьёв — а вы как думали, у них один язык? Ха!)

В этом языке строго фиксированный порядок слов, позволяющий довольно сложные высказывания:

1. знак внимания. В зависимости от, знак внимания может быть переведён как наше "воистину", или "удивительно, но", или "вот так"... Короче, этот тот режим, в котором должно воспринимать сказанное.
   "Воистину, ты всезнающий", например, переводится легко, ровно та же структура (правда, если мы захотим не обрывать это предложение, а перевести, как в Коране, "Воистину, ты всезнающий, премудрый", то так уже не получится: только "премудрый, всезнающий" — по причинам, изложенным ниже).

2. подлежащее — выраженное существительным или местоимением. После специфических знаков внимания может быть и причастие-прилагательное, но только после них: в режиме высокого уважения или, наоборот, проклятия.

3. определение к подлежащему — причастие-прилагательное, местоимение. Важно: эта позиция не может быть пустой: сказать "Вася пошёл в магазин" или, тем паче, "кто-то пошёл в магазин" нельзя. Обязательно нужна характеристика Васи или кого-то (причём "кто-то", скорее всего, свёрнутое предложение — см. ниже).
   Одним из определений, что логично, может работать цвет. Система цветов там не очень развита: различают чёрный-и-другие-тёмные, красный-рыжий, белый-и-прозрачный и другой-цвет. При этом, скажем, цвет неба для муравьёв всегда белый-и-прозрачный. Да, не всё нормально переводимо. Да, скажем, флаг Израиля в этом раскладе можно описывать через могендовид на нём, а через цвета не получится.
   Если у нас подряд не одно причастие-прилагательное, а два, мы обязаны второе перевести в режим глагола. Причём исходя из степени базовой его глагольности — то есть компонента действия в слове. Вот потому и "премудрый, всезнающий", точнее, "премудрый всезнает", а не обратный порядок этих слов.

4. сказуемое — глагол, глагол+глагол ("попробовать встать пойти купить выпить") или причастие-прилагательное, потому что особой разницы между ними в рамках этого языка нет.

5. определение к сказуемому — обычно наречие, точнее, форма от существительного.
   Вот, например, известная строка из сонета Цурэна переводится — прекрасно, кстати, переводится, ровно в той структуре! — так: "Как (знак внимания) лист увядший падает надушно". Ну то есть абсолютно грамотная фраза на этом наречии муравьиного, умеют же формулировать, когда хотят!

6. всё остальное.
   Тут придётся объяснять.
   Во-первых, каждый из предыдущих структурных элементов предложения может сам по себе быть свёрнутым предложением. Это можно себе легко представить как предложение из Вики с примечаниями: "Как (1) лист (2) увядший (3) падает (4) надушно (5)", где цифры — это то, во что разворачивается слово при необходимости. Например: "лист (2)" = "лист кленовый, (от клёна, который) растёт восточносклоново..."
   Во-вторых, если муравей торопится сказать главное, он может оставить этот кусок свёрнутым, а потом к нему вернуться в конце предложения. Это потребует ещё одного дополнительного знака внимания, но, в целом, сложное предложение как оно есть. "Будет время — дорасскажу".

Кроме того, сюда же, в конец, относятся всякие эмоциональные примечания. Вот, например, рассказ рыбака звучал бы примерно так:
"Офигей: я умелый поймал рыбалково рыбу вооооооот такую, воооот с таким глазом!"
И это только одна глава учебника…

А, да. О проблемах перевода. Буквами-то выглядит легко. Но с разговорным будут проблемы. Потому что знаки внимания можно перевести на письме, аналоги вполне себе есть; но в разговорном муравьином — это лёгкие укусы (туда, где повредить этим в принципе нельзя, — в хитин. Ну примерно как мы бы кусали в ноготь или в волосы; хотя, конечно, по расположению это ближе к укусу в плечо).

В общем, не всегда, когда вы видите, что один муравей кусает другого, — это агрессия. Иногда это просто светская беседа!

�