Змея возвышается средь кучево-дождевых облаков,
Покачивается тёмно-синею полосою вирги,
Говорит:
- Сможешь уйти отсюда и без оков,
Если разгадаешь загадку, а после заплатишь виру.

Он смотрит в её глаза, кофейные с янтарём,
По чешуе серебристой пробегают разряды,
Говорит:
- Если сад этот станет заснеженным январём,
Позови - я приду и буду с тобою рядом.

Змея удивлённо кивает треугольною головой,
Пробует облака (языков у неё, кстати, девять),
Говорит:
- Извини, не думала, что ты тут - и ещё живой,
Но теперь что с тобою делать?

Он прикуривает сигарету, вплетая в воздух ментол,
Держит длинными пальцами её бережно, словно флейту,
Говорит:
- Там снаружи пылают сколько-то мегатонн,
Возвращаться сейчас, пожалуй, будет нелепо.

Змея раздражённо бьёт хвостом по выцветшему песку -
Тот взлетает разноцветным стеклом, осколочным злым салютом, -
Говорит:
- Сколько она ни прижимала кожу мою к виску,
А всё получались... - сплёвывает яд, - вот такие люди.

Он вздрагивает, и зрачки от боли расширяются, как тогда,
Говорит:
- Она осталась, вплавлена в пустую породу...
- Ну а ты?
- А мне - отмщенье, и аз - Ада́м,
Или А́дам, и я не стану ни землёю, ни кровью.

И средь облаков змея печально покачивает головой:
- Уходи отсюда, - говорит, - тебя ещё не хватало.
Понимаю, конечно, - шкуру менять тебе не впервой,
Только как же я от вас всех устала...