Продолжаю про Расстрелянное Возрождение.
Владимир Свидзинский. Поэт, переводчик (переводил с 12 языков, от древнегреческого до цыганского). Был арестован в сентябре 1941 года, когда немцы приближались к Харькову, в числе прочей интеллигенции - то есть неблагонадёжных - и, когда в октябре арестантов гнали под конвоем на восток и возникла вероятность окружения немцами, их заставили войти в покинутый дом, закрыли его и сожгли заключённых заживо.
Там же в огне сгорели рукописи, которые Свидзинский взял с собой. Сохранилось не очень много - в частности, рукопись «Медобір», которую поэт Олекса Веретенченко смог вывезти за рубеж.
Это стихотворение - из другого сборника, "Вересень", изданного в 1927-м.
---
Веют - да нет, не веют
Веют - да нет, не веют -
Июльской ночи крылья.
Так легко опустилась
На долину, где камни,
Так осветила горы,
Поток так осеребрила!..
Тихо-тихо в долине.
По диким скальным изломам
Чернеют тени глубоко,
Здесь заросли чертополоха,
Там россыпью кости белеют,
Которые смерть раскидала.
Тихо-тихо в долине.
Только цикады стрекочут.
Словно ручьёв журчанье,
Словно, растаяв, струятся.
Веют - да нет, не веют -
Июльской ночи крылья.
---
Перевод с украинского.
---
Оригинал (автор - Владимир Свидзинский):
Віють – не віють
Віють – не віють
Крила серпневої ночі.
Як легко упала вона
На каменисту долину.
Як освітила гори,
Як потік розсрібнила!...
І тихо в долині.
По диких заломах скель
Чорніють тіні глибоко,
Тут кущі будяків,
Там білі кості,
Що смерть розкидала.
І тихо в долині.
Тільки цикади сюрчать.
Наче струмочки течуть,
Наче розточені ллються.
Віють – не віють
Крила серпневої ночі.
Comments (2)
Веретенченко Олекса Андрійович
1933 рік
Український збіднений народе!
Україно, мати січова!
Де твої знамена і клейноди
Де твоя державна булава?
Вже тепер не чути серед степу
Орлього клектання угорі,
Славу про Хмельницького й Мазепу;
Не співають сиві кобзарі.
Тільки чути гупання кайданів
В Соловках, в Сибіру, в Колимі –
То козацька нація гетьманів
Гине у московському ярмі.
Де поділись – усмішка весела
І купальські вогнища дівчат,
Де поділись українські села
І сади вишневі біля хат?
Щезло все в голодному пожарі,
Матері дітей своїх жеруть.
Божевільні люди на базарі
Людське м’ясо людям продають.
Щезло все... І всюди на руїнах
Бенкетують п’яні вороги.
Українці мруть на Україні,
А жидів, як грязі навкруги.
Ні, ми ще обстанемо, як хмара!
Ні, ми ще ударимо, як грім! –
І коли за все приходе кара,
То якої кари треба їм?!
1943
Перевод Grok
1933 год
Украинский обнищавший народ!
Украйна, мать сечовая!
Где твои знамёна и клейноды,
Где твоя державная булава?
Больше уж не слышно средь степи
Орлиного клекота в вышине,
Думу о Хмельницком и Мазепе;
Не поют седые кобзари.
Только слышен гул цепей тяжёлых
В Соловках, в Сибири, на Колыме —
То казацкая нация гетманов
Сгинула в московском ярме.
Куда делись — улыбка весёлая
И купальские костры девиц,
Куда делись украинские сёла
И вишнёвые сады у хат?
Всё исчезло в голодном пожаре,
Матери своих детей жрут.
Обезумевшие люди на базаре
Человечье мясо людям продают.
Всё исчезло... И всюду на руинах
Пиршествуют пьяные враги.
Украинцы мрут на Украине,
А жидов, как грязи, кругом.
Нет, мы ещё поднимемся, как туча!
Нет, мы ещё ударим, как гром! —
И когда за всё придёт расплата,
То какой же каре их предать?!
https://bitl.to/5HSW
Среди поэтов бывают и антисемиты, увы.